Интернет сильно изменил мою жизнь. Если бы я не нашёл в сети сайта автостопщиков, то навряд ли бы догадался о возможности таких далёких и интересных путешествий не зависящих от финансовых возможностей человека.
Стоит хотя бы один раз съездить куда-нибудь автостопом, чтобы понять, твоё это или нет. Но в тоже время есть риск «подсесть» на это и тогда город, в котором вы живёте, станет для вас слишком тесным. Так произошло и со мной.
Частенько приходится стоять в ожидании машины не один час, а иногда и целый день, под дождём и ветром. В такие моменты я говорил себе, что это последний раз, когда я еду автостопом. И, тем не менее, я продолжаю так путешествовать.
Когда после долгого ожидания садишься в машину, то понимаешь, что не всё так уж и плохо. Пыль дорог, солнце и ветер, миллиарды звёзд в ночном небе, когда они сияют в полную силу, новые и интересные знакомства, всё это стало моим наркотиком. Такие путешествия помогают лучше узнать себя. Интересно послушать истории разных судеб. И по большому счёту хороших людей всё-таки больше чем плохих, хотя, эти понятия весьма относительны, но всё же…
В этот раз я понял риск путешествий в одиночку на собственном опыте. Хорошо, что он оказался не очень горьким. Поэтому я решил написать этот отчёт, чтобы предупредить моих коллег о возможных сюрпризах и трудностях.
Итак, как и в прошлом году, я взял билет на поезд «Саратов-Ташкент» до Самарканда. Отправление было 30 мая в 16.30, а прибытие 2 июня в 6.30.
Утром в субботу я вышел из поезда в начальном пункте моего путешествия городе Самарканде. Я хотел там отправить несколько электронных писем, но было ещё раннее утро, а ждать открытия Интернет кафе что-то не хотелось. Поэтому я решил сделать это в Пенджекенте, хотя о существовании Интернета в этом городе у меня были сомнения. В Самарканде повсюду слышится таджикская речь. Этот город когда-то был частью Таджикистана, впрочем, как Бухара и Термез. Таджики считают узбеков народом без истории, про них сочиняют анекдоты как у нас про чукчей.
Стоянку маршруток в направлении границы перенесли на противоположную сторону музея, около Регистана. До таможни добрался быстро.
На границе меня долго не задержали, и я прошёл её без проблем. Доехав до Пенджекента, я решил поискать Интернет. Он обнаружился недалеко от почты, в небольшом Интернет кафе. Скорость там вполне приемлема для работы с корреспонденцией. Отправив письма, я пошёл к автовокзалу, где нашёл маршрутку на Артуч. В этом году я хотел побывать на озере Большое Алло, от него через перевал выйти в ущелье Казнок и спуститься по нему до Сарытага. Доехав до развилки, где маршрутка сворачивала в боковое ущелье, я отправился в долгий путь вдоль реки Кштут.
 |
| Дорога вдоль реки Кштут. |
Машины там проезжают редко, и надеяться надо только на удачу. Я пробовал стопить, но транспорт был полон народа. Мы с рюкзаком в нём явно бы не разместились. Поэтому оставалось медленно, но верно ползти вверх пешком. Но вот, видимо, удача улыбнулась мне, остановился пыльный уазик. В нём ехали три весьма колоритных бабая, а за рулём был сын одного из них. Доехав до кишлака Зимтут, меня пригласили в гости. Хозяин дома Ашур, оказался интересным человеком. Рассказал о местных обычаях, о кишлачной жизни. В таджикских семьях самый младший сын должен остаться жить с родителями, в то время как старшие, могут уехать куда им заблагорассудиться. В Зимтуте мягкий, не очень жаркий климат, в кишлаке много грецких орехов, растут разные фруктовые деревья. Меня накормили вкусным обедом и напоили чаем. Также пришлось выпить невкусной водки. В дорогу мне дали пару лепёшек и полторашку газировки. Ашур решил подбросить меня вверх по ущелью, так как дальше машины ещё более редки. Он взял с собой двух сыновей, и мы вчетвером понеслись вдоль Арчамайдана. Проехав чуть выше Газы и сфотографировавшись на память, мы расстались.
 |
| Фото на память. |
Пройдя несколько сот метров я почувствовал тяжесть в желудке и понял, что придётся расстаться со вкусным обедом. Я думаю, это было связано со слишком быстрым набором высоты, хотя, может просто переел.
Я чуть было не проскочил ущелье Зиндан, так как указанные на старой советской карте два машинных моста отсутствовали. Из-за этого я прошёл мимо, но более внимательно оценив окружающий рельеф, я вернулся и перешёл по пешеходному мосту на правый берег Арчамайдана. Там было несколько огородов и арык, хорошее место для ночёвки. Приготовив ужин на горелке, я поставил палатку и лёг спать.
Наступило утро, и надо было продолжать путь наверх. Тропа шла вдоль реки Амшут, постепенно набирая высоту. Держась правого берега, как обозначено на карте, я вышел к ещё одной летовке. Хозяев в ней тогда не было. Дальше тропа, по которой я шёл, пропадала в траве. Рядом через реку был перекинут мост в виде двух брёвен, я пошёл по нему. Пройдя немного дальше, я заметил, что тропа на противоположном берегу появляется вновь, пришлось вернуться.
 |
| Мост из брёвен. |
Через некоторое время я решил сделать перекур и позавтракать. Сушняка было достаточно, и вода находилась поблизости.
Отдохнув, я пошёл дальше, но практически сразу упёрся в скальный прижим. Тропа резко уходила вверх. Первые несколько метров подъёма по ней, я кое-как одолел, но дальше за поворотом я увидел сплошную каменную стену. Если там и проходили люди, то очень и очень давно. Пришлось возвращаться и искать другую дорогу. Спускаться оказалось намного страшнее, чем подниматься. Подо мной был обрыв метров 10-15 и вполне возможно, что моё путешествие могло бы окончиться уже там. Я спускался очень осторожно и не спеша. Здесь я впервые понял насколько всё это реально и опасно. Спустившись вниз, я хотел переправляться вброд, но заметил в кустах хороший мост, и перешёл на левый берег. По нему я дошёл до слияния рек, а потом вернулся на правый берег, но теперь уже реки Зиндан. От этого места тропа поднимается серпантином и огибает каменную осыпь. Здесь я встретился с местным жителем и его сыном, которые спускались в нижние кишлаки. Вообще на карте было много неточностей, а может это время так изменило рельеф.
 |  |  |
 |
Сразу за подъёмом река пропадает, но появляется небольшое озеро.
 |
| Небольшое озеро. |
За ним ущелье становится очень узким. Текущая по нему река не глубокая, перейти её можно во многих местах. Она то разливается по всей ширине ущелья, то собирается в бурный поток, то исчезает под обвалами. Погода была пасмурная, временами шёл дождь, часто где-то наверху падали камни, идти было немного страшновато.
 |  |
Постепенно я подошел к грандиозному завалу образовавшему озеро. Поднимался я на него долго. Каменные россыпи лежали волнами, поэтому казалось, что озеро должно показаться за следующим бугром. Но его всё не было и не было.
 |  |  |
 |
Я уже не знал, когда же появится озеро. Пройдя широкую поляну и преодолев очередной подъём, я наконец увидел Алло. Воды в нём было очень мало, и оно не казалось Большим. Но так как был уже поздний вечер, то на ночёвку я устроился на берегу. Где-то пробираясь через кусты, я потерял торчащую из кармана панамку. Всю ночь, со всех сторон слышались камнепады.
 |
| Большое Алло. |
Наступило утро, и я начал свой долгий путь через перевал. Берег озера представлял собой хаос огромных чёрных булыжников, изъеденных эрозией, отчего их поверхность покрыта маленькими острыми колючками. Приходилось быть осторожнее, перепрыгивая с камня на камень. Уже на повороте озера, начинается сыпуха, тропы по ней нет. Приходится идти по крутому склону из мелких и временами крупных камней. Надо мной возвышалась скальная стена, с которой всю ночь что-то сыпалось.
Шёл я там быстро, боясь камнепадов. От истоков озера начинается относительно широкая долина, по которой идти одно удовольствие, после осыпей и завалов. Со стен отвесных скал стекали маленькие водопады. Дул сильный ветер, а из ущелья Зиндан поднимались дождевые облака. Когда я дошёл до верхнего озера, пошёл снег.
Переждав непогоду, я полез вверх. Преодолел несколько снежников. Дальше начиналось снежное поле. Не знаю, почему я выбрал левую (по ходу) сторону ущелья. Там пришлось подниматься по такому же каменному хаосу, как и на берегу Алло, но засыпанному мокрым и глубоким снегом. Всех промежутков между камней было не видно, и я часто проваливался, то по колено, то по пояс. Берцы промокли насквозь.
С правой стороны ущелья лежал каменный вынос, который уходил под самый перевал, мне стоило бы перейти на него, но не хотелось терять набранную высоту. Это привело к большой потере времени и сил.
Уже начинало темнеть, поэтому место для ночёвки я выбрал на большом камне, занесёнoм снегом. Носки я выжимал. Сушить их положил под куртку. Для еды пришлось топить снег. Спать было не холодно, только доставляла дискомфорт мокрая одежда. На следующий день я собирался точно перейти перевал.
 |  |  |
 |  |  |
 |  |  |
 |  |  |
Наступило утро, а за пологом палатки шёл сильный снег с дождём, не было видно, куда идти, да и мокнуть не хотелось. Погода в это время года меняется каждые два-три часа, а то и чаще. Поэтому я решил ждать улучшения.
Придумал, как поступить с промокшими ногами. Сначала я одел сухие носки, на них пакет, на пакет мокрые носки и последними шерстяные.
Когда дождь кончился, я прикинул дальнейший путь и понял, что придётся спускаться на тот каменный вынос с правой стороны ущелья.
Но просветление было недолгим. Опустился туман, такой густой, что не было видно на расстоянии десяти метров. Но надо было идти. Чтобы при ходьбе не проваливаться в снег, перед тем как полностью перенести весь вес на ногу, я утрамбовывал снег, а потом наступал. Дальше с туманом стало происходить что-то непонятное. Туман стал как будто светиться, я чувствовал кожей его тепло, видимо, это солнечные лучи рассеивались в нём. Когда пелена немного развеялась, я стал пробираться на правую сторону ущелья. Но, видимо, под действием тепла подтаял снег на окружающих скалах, и начались лавины. Они сходили друг за другом, и, казалось, что вот-вот из тумана на меня вырвется снежная смерть. Я спрятался за огромный камень и стал ждать, когда прояснится окончательно. Вскоре туман стал расползаться в соседние ущелья, и я увидел дальнейший путь. Как оказалось, лавины никак не могли бы меня достать. Я добрался до каменной осыпи и по ней, как по тропинке, пошёл вверх. Надо было сразу сделать это, но виной всему моя лень. Снова начался туман, к тому же было уже поздно. Разбив палатку на снегу, я лёг спать. Кстати, «горячий» туман сильно обжёг моё лицо и руки. Засыпая, я уже не верил, что доберусь до цели.
 |  |  |
Утро выдалось ясным, я увидел перевальную седловину, но кажущаяся близость была обманчива. Подойдя под перевальный взлёт, я начал долгий путь наверх. Снег там был очень рыхлый и глубокий, даже идея с его утрамбовыванием не помогала. Надо было думать, как быть дальше. Я заметил, что без рюкзака, снег меня держал значительно лучше, и придумал следующее: один конец моей двадцатиметровой верёвки я привязал к рюкзаку, а второй потащил с собой. Когда верёвка кончалась, я подтягивал рюкзак. Таким образом, я добрался до перевала. Высота 4260 над уровнем моря.
Вокруг снег, глубокий снег. Опять пополз туман. Я решил посмотреть возможные пути вниз, пока видимость ещё была. Спуск в ущелье сразу за перевалом оказался очень крутым, а вот в соседнее, немного левее, вполне нормальным. Сначала я попробовал идти пешком, но снег был глубоким, а уклон большим. Я сделал следующее: достал коврик, положил на него рюкзак и сел сзади. Импровизированные санки заскользили вниз, набирая скорость. Но сильно я им разгоняться не давал. Скоро кайф закончился, так как снег стал сырым. Я продолжил путь пешком, везя рюкзак на коврике за собой. От верёвки все руки были в содранных мозолях.
Стало появляться солнце, а, отражаясь от снега, оно буквально слепило. Я прикрыл лицо носовым платком, так как оно уже было обгоревшим и болело. По снегу пришлось идти очень долго и сыро. На противоположной стороне ущелья постоянно сходили лавины. С моей тропы были грандиозные виды на пики Фанских вершин.
 |  |  |
 |  |
Когда кончился снег, началась каменная сыпуха. Стали встречаться нерастаявшие снежники. Снега было по колено, иногда меньше, но мокрый и скользкий глиняный грунт разъезжался под ногами. Потом мелкая сыпуха стала сменяться каменными россыпями как на подъёме. Иногда я проваливался в промежутки между больших камней. В берцах хлюпало, штаны намокли выше колен. Пройдя основные снежники, я решил отдохнуть. Отжал носки и штаны, насколько это возможно. Но начавшийся дождь не дал мне долго рассиживаться, пришлось идти дальше.
Как оказалось, самые глубокие и вредные снежники были ещё впереди. Меня всё это достало настолько, что я просто тупо шёл вперёд, не думая о промокшей одежде и ногах. Наконец снег закончился, даже появилась тропа. Пришлось идти по мокрой скользкой глине. Ноги болели в коленях и плохо слушались, достало ВСЁ!!! Ещё один сюрприз в виде брода через реку. Но я тупо прошёл по воде, там где подошёл, не разуваясь. И снова снежник, но этот оказался твёрдым. Дальше начались каменные поля. Надо было искать место для сна. Чуть просматриваемая тропинка вывела к стекающему с боковых скал ручью и зелёной полянке. Остаюсь здесь, решил я.
Ночью моё лицо начало гноиться, от сильного ожога, а глаза отекли. Утром я боялся посмотреть в зеркало, но это надо было сделать. Рожа в зеркале была как у не просыхающего неделю алкаша. Глаза опухли и заплыли, уши и левая щека - тоже, а губы просто спеклись. Вот такое оно солнце в горах. Обязательно берите очки и закрывайте лицо, поверьте, не стоит это проверять на себе. Но надо было что-то делать, в таком виде спускаться вниз было как-то стыдно. Я решил, что надо хотя бы вылечить глаза, и стал отмачивать их чаем. К вечеру воспаление немного спало.
Следующий день был днёвкой. Я решил отмачивать лицо мокрым платком. Это привело к тому, что обгоревшая кожа начала отслаиваться, и я стал её обдирать. Но это вызывало сильное раздражение. Молодая кожа горела. Всю ночь я провел в полусне, в полубреде. Болевшее лицо не давало заснуть, а когда организм вырубался, боль будила его снова. Казалось, что это не кончится никогда. Я прижигал одеколоном, но это помогало ненадолго.
Третий день вынужденной днёвки. Глаза приняли нормальный вид, кожа стала облезать по второму разу. А вот губ я не чувствовал и рот открывался чуть-чуть. На завтра было решено спускаться вниз. Весь день я стирал и сушил свои вещи. Ходил в шортах. За несколько часов ноги обгорели, стали красными, а ночью болели.
 |  |  |
| Истоки Казнока. | Малая Ганза. | Приютившая меня поляна. |
Утром, собрав вещи, я попрощался с приютившей меня на несколько дней полянкой и пошёл вниз. Кстати, там было много медвежьих следов, но самих животных я не видел. Тропа вдоль Казнока несложная, идти легко. Вокруг возвышались заснеженные вершины. С поворотом реки на юг появляется зелень. Через боковые притоки мостов нет. Я перешёл один вброд, а второй по ещё нерастаявшему снежнику. Встречалось много медвежьих и козлиных следов. Кругом были хорошие пастбища, но только людей, почему-то я там не видел. Постепенно ущелье переходит в широкую долину. По берегам реки растут берёзы, есть даже небольшой лес. Долина красива, много зелени, воды и деревьев.
 |  |  |
 |  |  |
 |  |  |
 |  |
Проходя мимо разрушенной летовки, я, видимо, не заметил мост через Арг. Тропа, по которой я шёл, упёрлась в реку и пропала. Я подумал, что её затопило из-за поднявшегося уровня воды, и может быть дальше я снова смогу на неё выйти, поэтому стал подниматься по осыпи. Но тропа так и не появилась. Я полез дальше, осыпь становилась всё круче. Удержаться было очень сложно, сыпучка уходила из-под ног. Приходилось опираться на редкие выступающие камни, которые могли также поехать вниз, либо на кустики травы. В одном месте было слишком круто, удержаться на ногах не было возможности. Я решил за два шага перескочить этот склон. Но когда наступил, нога поехала вниз, и я еле успел схватиться за какой то куст. Если бы не он, то я бы съехал к реке, и пришлось бы снова набирать высоту. А по осыпному склону это очень непросто. За поворотом оказалась новая сыпучка. На другом берегу я увидел отличную тропу.
Мои руки были изодраны камнями и кустами, да и не совсем зажившие мозоли давали о себе знать. Я был весь в пыли. В такой жопе, я не был, наверное, никогда. Но вот, наконец-то, я обогнул гору, и сыпучка кончилась. Я спустился к реке, опустил руки в воду и просто наслаждался её прохладой.
Рядом был мост на другой берег. Там же начинался арык, ведущий в кишлак. Не в силах устоять перед соблазном чистой и холодной воды, я искупался в арыке. Время было уже около двух часов дня, так что я ещё успевал к обеду.
Но по пути в Сарытаг, перед мостом, я встретил местных жителей, которые угостили меня чаем и джурготом с лепёшкой. Первый вопрос, который мне задали, был вопрос о моём лице, что с ним. От этих людей я узнал, что машины сегодня если и будут, то только с летовок. Примерно через полчаса, подъехала «девятка». Я попросил водителя подбросить хотя бы до Дижика. Меня взяли на борт. Когда проезжали Искандеркуль, я в очередной раз поразился его красоте и голубизне воды. Кроме водителя в машине были ещё двое, видимо, семейная пара. Они ехали в Зерофшан 1, поэтому в Дижике пересели на такси и меня взяли с собой. Таксист оказался неприятным человеком. Меня высадили на развилке с трассой на Душанбе.
Я стал стопить, но все проезжали мимо. Остановился уазик, водитель вышел, подошёл и спросил, что с моим лицом, не избил ли кто. Я ответил, что всё нормально, просто сильно обгорел. Оказалось это местный участковый. Удостоверившись в том, что всё в порядке, он поехал дальше, в ближний кишлак.
Простоял я около часа. Остановил «МАЗ», везущий доски в Марзич. И снова я поражался красоте здешних мест. Вот такая она природа Таджикистана, каждый раз, как в первый. От Марзича меня довезли до кишлака Анзоб. Кстати, его жители имеют какую-то интересную внешность. У них отличные от таджиков черты лица и большие глаза.
Я пешком дошёл до ошхоны перед подъёмом на перевал. Из-за того, что китайцы ремонтируют дорогу через Шахристан, движение для «Камазов» весь день закрыто. Проезд открывается с восьми вечера и до восьми утра. В ошхоне я взял поесть и чаю. Цены, конечно, дороговаты, но порции довольно большие. За соседним столиком сидела весёлая компания, говорящая на русском. Они спросили кто я, какими судьбами в Таджикистане и позвали к себе за стол. Мне сразу налили водки и пива. Это были тренера по футболу, ехали они с отдыха на Кайраккуме. Их машина сломалась где-то на середине подъёма на перевал, и им пришлось спуститься вниз. Теперь они ждали, когда привезут запасные части. В разговоре, я рассказал про «горячий» туман. Они видели такое в Южно-Китайском море, один из них тоже сильно в нём обгорел. Сидели мы долго, водка была и настроение тоже.
«Камазы» появились около десяти часов вечера, но я был уже пьян, и в ночь ехать не было желания.
Двое из таджиков пошли спать в машину, а я и ещё один из них легли прямо на настиле в ошхоне.
Утром я занялся автостопом. Хотя было ещё рано, но «Камазы» уже куда-то пропали. Я хотел в этот же день добраться в Душанбе и выехать из него в сторону Памира. Поэтому, когда остановилась «Газель», и водитель спросил денег, я сказал, что могу дать сто российских рублей. Меня взяли. Это были почтальоны, водитель с напарником возили почту и посылки из Душанбе в Худжанд и обратно. Так как машина была пустая, ехали быстро. «Газель» работала на природном газе, в Таджикистане это большая редкость.
 |
| Таджикские почтальоны. |
Остановились позавтракать около нарзанного источника. В машине было несколько помидор, мне предложили один. Не разрезая, съесть у меня не получилось, рот так широко я не смог открыть, мешали спёкшиеся губы. С перевала спускались тоже быстро, иногда мне было немного страшно. До поворота на тоннель дорога осталась старая, а уже дальше её разворотили китайцы. Причём сделали это так, что проехать на более-менее хорошей скорости не представлялось возможным. Не понятно, зачем надо было ломать всё дорожное полотно до самого Душанбе, могли бы делать частями. Вообще, китайцы затеяли что-то грандиозное, они расширяют дорогу, взрывают скалы, делают защитные железобетонные конструкции. Может скоро трасса Худжанд-Душанбе будет автобаном. Кое-как мы доехали до города.
И снова я в Душанбе. Сначала обменял деньги, затем зашёл в Интернет кафе, потом на базар за панамкой и в аптеку за мазью для лица и губ. Курс валют был 13,26 сомони за 100 рублей. Панамка обошлась за 4 сомони. А вот фрукты оказались очень дорогими. Например, один банан 2 сомони, а килограмм апельсинов 15 сомони.
Сделав все дела, я сел на маршрутку в Вахдад. На выезде из него застопился уазик, меня взяли за какую-то небольшую сумму до Обигарма. Эту дорогу также ремонтируют китайцы, причём уже давно. Но всё равно ещё остались недоделанные километры. Меня высадили на развилки, так как машина ехала в Рогун. До Обигарма пришлось идти несколько километров пешком.
 |
| Обигарм. |
Пройдя через весь посёлок, я подошёл к ошхоне, в которой был два года назад. Там меня накормили шурпо и дали чай с лепёшкой. Из трубы, где мыли руки, текла очень горячая вода. Оказалось, что это был горячий источник. Долго засиживаться в ошхоне я не стал и пошёл на край посёлка.
Простояв около часа и понаблюдав переполненные машины, я стал задумываться о ночлеге. Решение подсказали двое местных, которые искали корову, а нашли меня. Они сказали, что метрах в пятидесяти есть ошхона-баня, где можно помыться и поспать. Это заведение находится на самом выезде из Обигарма. Кстати, река Обигарм тёплая, благодаря большому количеству горячих источников.
Так и не дождавшись попутку, я пошёл туда, куда мне посоветовали. В ошхоне-бане есть просторный садик, где стоят столики и обычные таджикские настилы. Было как-то пусто, только одна девушка сидела на веранде. Устроившись на настиле, я попросил у неё чаю. По-русски она, видимо, не понимала, или делала вид. Когда я пошёл умываться, то обнаружил, что и там вода тёплая. Я лёг спать рано, так как встать хотел пораньше.
Утром я вернулся на вечернюю позицию. Вскоре остановил «Камаз», ехавший в Ванч. В кабине были две молодые девушки на спальнике и водитель с молодым напарником. Пока ехали, я любовался красотами Вахшской долины на рассвете. Для себя я сделал вывод, что в лучах восходящего, или опускающегося солнца горы выглядят восхитительно.
У развилки на Гарм сделали остановку. Там я пересел к напарнику водителя, который ехал один в другом «Камазе». За развилкой начинается Чильдара (Сорок ущелий). Дорога там вся разбитая, к тому же много шпилек в многочисленных ущельях. На обочине встретилось несколько разобранных танков. Наконец-то я увидел «каменную розу», про которую пишет каждый, кто там бывал.
 |  |
| Долина Вахша, около развилки на Гарм. | Каменная роза. |
Проезжали мимо Голубого озера, цвет его воды действительно необычен и среди местного пейзажа выглядит как-то неестественно. Раньше на его берегу работал дом отдыха, но теперь он пустовал. Дальше мы попали в пробку. «Зил», ехавший на Памир, слишком перегрузили, и он не мог преодолеть очередной подъём. Дорога там была узкая, и объехать его не представлялось возможным. Таджики повыходили из машин и стали всячески оказывать моральную помощь. Но дело стояло на месте. Потом кто-то предложил вытащить другим ЗИЛом-бензовозом. Идея оказалась удачной.
Постепенно Чилдарра переходит в широкую долину, где Обихингоу течёт в широкой пойме, разделяясь на множество рукавов. Такой пейзаж сопровождал нас до самого поворота на перевал Хабурабод. В некоторых местах дорогу размыло селем, а ремонтом, конечно, никто не занимался. После моста через Обихингоу гаишный пост, там посмотрели мой паспорт, водитель отдал какую то сумму за проезд, и к нам посадили попутчиков. В машину, где ехал я, сел парень с двумя детьми, а во вторую - его жена и ещё двое малышей.
От моста начинается подъём на перевал. Природа тех мест очень напоминает Киргизию в районе Сары-Таша и Гульчи. Подъём не крутой, плавный набор высоты, без особых серпантинов. Только в одном месте большая петля, которая часто мелькает на фотографиях, тех, кто там проезжал. Наш попутчик ехал в свой кишлак под самым перевалом. Где мы его взяли, он гостил у родственников жены. В нескольких километрах перед перевалом есть ошхона, в ней останавливаются почти все, кто проезжает через Хабурабод.
 |  |
| Подъём на перевал Хабуработ. |
После небольшого отдыха двинулись дальше. Вокруг раскинулись огромные пастбища. Природа необычная для Таджикистана, никаких скал, только плавные очертания зелёных холмов и чистые ручьи от тающего снега. Попутчик с его семьёй вышли перед самым перевалом, где там был кишлак, представить сложно. Был уже вечер, и спускаться пришлось в наступающих сумерках.
Перевал Хабурабод это ворота в Бадахшан. Природа на спуске, меняется полностью, там уже сплошные скальные обрывы и шумные реки. Сначала спуск не вызывает особых эмоций, но потом начинается что-то экстремальное. Если хотите острых ощущений, проделайте этот путь в кабине гружённого «Камаза». Справа глубокий каньон, дорога узкая, резкие повороты на спуске, нет абсолютно никаких ограждений. Внизу видно маленькие машинки, ползущие по горному серпантину. Из всех перевалов Таджикистана, этот самый сложный и опасный для спуска. Постепенно начинало темнеть, а мы спускались всё ниже и ниже. Я думал о том, пропустят ли меня на Памир, или нет. На пост подъехали уже ночью. Мы с водителем вышли из машины, и подошли к погранцам. На посту было только трое, причём двое рядовых, а какое звание было у старшего я не разобрал. Диалог был примерно следующий:
-У вас есть пропуск на Памир? - спросил старший.
-Да, - сказал я, и показал «дорожную грамоту» от Пензенского Союза Молодёжи.
-Это всё? - спросил солдат, прочитав бумагу.
-Я звонил в посольство, и мне сказали, что с этого года для граждан России въезд в Бадахшан возможен без специальных пропусков, - ответил я (в посольство я, конечно же, не звонил, просто прочитал эту информацию где-то в инете).
-А где пропуск? Нужен пропуск! - настаивал солдат.
-Я звонил в посольство, и мне сказали, что с этого года для граждан России въезд в Бадахшан возможен без специальных пропусков, - тупо повторил я.
Мне отдали паспорт, и мы тронулись в дальнейший путь. Я так и не понял, повезло ли мне, или так и есть на самом деле. Водитель ещё долго смеялся над количеством человек на пограничном посту.
В Калаи-Хумб приехали ночью. Мне этот посёлок показался довольно большим. Он разделён на две части бешенной горной рекой. Вдоль одной главной улицы даже горели фонари. Водители «Камазов» решили заночевать в следующем кишлаке. На афганском берегу блестело множество огоньков. По их мерцающему отражению в Пяндже, было понятно, что эта река в тех местах совсем неспокойная. Мы доехали до какого-то кишлака, поужинали и легли спать на настиле. Скажу честно, было немного страшно, так как стереотипы о границе с Афганом были очень сильны.
Наступило утро, и мы отправились в дальнейший путь вдоль пограничной реки Пяндж. По Афганскому берегу вилась только узкая тропка по скалам. Говорят, афганцы собираются строить там дорогу, но что-то слабо в это верилось. В настоящее время граница практически не охраняется. Пограничных постов не много, да и солдат что-то не видно. Меня поразило то, что на таджикском берегу очень мало населения, кишлаки редки и невелики. Отчасти может и потому, что с афганской стороны меньше скал и больше земли. Хотя там нет дороги, но кишлаков просто валом, много огородов, даже очень высоко в горах и к ним ведут тропы и овринги вдоль реки. Сказать, что местный пейзаж произвёл сильное впечатление нельзя. А вот Пяндж действительно красив. Местами он спокойно течёт в широкой пойме, а где-то несётся бешеным потоком в узком каньоне. Красив и афганский берег. Дорога идёт по глубокому каньону, местами пробита в отвесных скалах.
Я остался на развилки на Ванч. В этом месте Пяндж течёт в широкой пойме образованной слиянием рек. Есть даже небольшие песчаные дюны нанесённые ветром из Ванчской долины. На развилке есть что-то типа гостиницы, ошхона и гаишный пост.
 |  |  |
| Афганский берег. | Фото на границе. | Около развилки на Ванч. |
 |
| Около развилки на Ванч. |
Я устроился в тени домика и стал ждать попутный транспорт. Пообщался с жителями Ванча. В тех местах Пянж сильно разливается по всей долине, и его воды уже не такие бурные, как в узком и тесном ущелье. Поэтому таджики иногда устраивают небольшой базар с афганцами, из кишлака на другом берегу. Дорога вдоль Ванча идёт километров сто вглубь ущелья.
Машины в тех местах проезжают редко, поэтому ждать мне пришлось долго. Уехал я на «Камазе», который мы обогнали ещё вечером, перед перевалом Хабурабод. На нём я доехал до самого центра ГБАО. Кроме двух таджиков в кабине был ещё один попутчик, парень из Хорога.
За Ванчем дорога опять ныряет в узкий каньон и вьётся по берегу Пянджа. В устьях речушек из боковых ущелий есть небольшие оазисы, где ютятся редкие кишлаки. В этих местах осталось много воспоминаний о гражданской войне. Небольшие укрепления, минные поля, которые сейчас пытаются разминировать. Сложно понять, с кем шла война, так как населения там очень немногочисленно. Как объяснил напарник водителя, было много наёмников арабов и афганцев.
 |
| Очередной поворот. |
Уже перед кишлаком Шидз, начинается широкая и красивая долина, Пяндж разливается и течёт в широкой пойме, становится похожим на наши российские реки. Эта местность очень напоминает среднюю полосу России, только половину неба закрывают заснеженные вершины. Огромные, по местным меркам, поля, много деревьев, чистые арыки, аккуратные и ухоженные домики и улицы. Всё это великолепие заканчивается после впадения в Пяндж Бартанга, где дорога снова уходит в ущелье. Но там мы были уже ночью, поэтому я видел только редкие огоньки на афганском берегу и тёмные силуэты гор на чернеющем небе. Не зная, куда податься на ночёвку, я спросил разрешения переночевать у парня, который ехал вместе со мной. Он не возражал.
В Хороге были уже глубокой ночью, водитель и напарник остались ночевать в «Камазе», поставив его на стоянку недалеко от базара. А я с их пассажиром поехал к нему домой. Жил он в пятиэтажке, в квартире был его отец и младшая сестра. Вода в Хороге есть не всегда, её включают то в одном, то в другом районе города. Так, что помыться не получилось. Сестра моего попутчика приготовила нам ужин. Кстати, она совершенно не похожа на таджичку, как и её брат. Поужинав, я долго беседовал с их отцом. Он рассказал много интересного из жизни на Памире и о светлом советском прошлом.
Утром меня накормили завтраком и пожелали счастливого пути. Предлагали побыть у них ещё день, посмотреть город. Мой попутчик пошёл проводить меня до гаишного поста на выезде. По пути нас подобрал его знакомый на джипе. Около шлагбаума мы расстались.
Когда я подошёл к посту, меня спросили про пропуск. Но особо не интересовались, записали в тетрадку, и я пошёл ждать попутку. В Мургаб можно доехать с китайскими фурами от таможенного терминала. Находится он, по-моему, около кишлака Танг. Я решил добраться хотя бы туда.
После недолгого ожидания мне остановил уазик, и вскоре я был в Танге. Как оказалось, терминал находится за кишлаком, рядом с ним есть ошхона, где отдыхают водители, ожидая погрузку или разгрузку. Здесь с китайских фур товар перегружают на таджикские, которые везут его дальше в Таджикистан, а может и в Россию. Пока я стоял в ожидании транспорта, подошли два китайских водителя. Говорили они только на китайском языке, пришлось объясняться знаками, получалось плохо. Но я понял, что они едут завтра утром и могут взять с собой. Почему-то они называли меня «турк».
Стоял я там долго, так как все машины ехали куда-то поблизости. Но вот мне повезло, остановился уазик-буханка. В нём жители Хорога ехали на рыбалку на Яшилкуль. Особенности русской рыбалки являются также и особенностями памирской. В машине кроме пассажиров ехало два мешка пива. Все пили «Балтику-9», а я «Балтику-3», так как я не люблю крепкое. Не успевал я осушить одну бутылку, мне открывали следующую. Народ оказался весёлым и дружелюбным. Главным был полевой командир времён гражданской войны Пульод. С ними ехал и Мирбек - местный «лесник». Он был наполовину украинец. Мои новые знакомые курили всё, что только можно курить в тех местах. Предлагали и мне, но я отказался. Заехали в какой-то кишлак, где нас накормили макаронами с лепёшками из гороха, сделанными по старинному рецепту. Пиво в меня уже лезло плохо, но оно всё ещё не кончалось, поэтому приходилось пить дальше. Постепенно, с набором высоты, окружающий пейзаж стал меняться. Пропали деревья, и зелени стало меньше. Кстати, несмотря на то, что все были жителями Хорога, у двоих началась высотная болезнь.
 |  |  |
 |  |
По пути проехали заповедное родниковое озеро, в котором должно было быть очень много рыбы, но её почему-то не оказалось.
Не доезжая Джилонды, около дороги есть горячий источник. Там стоит деревянный сруб, привезённый туда ещё в советские времена, каким-то партийным деятелем. Теперь хозяин в нём местный житель. На карте это место обозначено как «разв. Гармчашма». Моих новых друзей знали все, видимо, они на самом деле люди не простые. Меня проводили в этот сруб. Внутри был предбанник, а за ним комната с бассейном, наполняющимся водой из источника. Погружаться в воду надо постепенно, так как она довольно горячая. Для этого сделана ступенька, встав на которую постепенно привыкаешь к температуре воды. Глубина бассейна небольшая, почти по пояс. Вода была такая тёплая и так хорошо расслабляла.
Выйдя из «бани», я присоединился к памирцам, которые пили пиво в построенной рядом ошхоне. Меня угостили жареным османом. Посидев немного и отдохнув, поехали дальше. Под перевалом Кой-Тезек, остановились на ужин в доме у дорожных рабочих. Нас накормили варёным мясом, сказали, что это архар. Я увидел пьяные памирские танцы. Памирский язык, как мне показалось, звучит мягче, чем таджикский, хотя в нём и много заимствований. Чем выше поднимались на «крышу мира», тем становилось прохладнее, и ветер усиливался.
 |  |  |
 |  |  |
 |
Спускались с перевала уже в темноте. Ночи в тех местах очень тёмные. Меня разморило от избытка впечатлений, и я заснул. Проснулся уже в Булункуле. Сначала был лёгкий ужин из шир чая с лепёшкой. Шир чай - это солёный чай с молоком, в который добавляют топлёное масло, по вкусу. Вместо коров там яки. Молоко этих животных практически не отличается от коровьего.
Потом появилась водка. Стали пить, пришлось и мне отведать этой гадости. Спать разбрелись по посёлку.
Наступило утро, а с ним и похмелье. Меня это, правда, не коснулось, видимо, выпил мало. Водитель подошёл ко мне с просьбой «дать на бутылку», я пожертвовал ему пять сомони. Как выяснилось, в рыбалке главное процесс, поэтому я решил оставить «рыбаков» и идти на трассу в Мургаб, это около 15 км. Шёл туда часа два с чуть-чутем. Пейзаж очень однообразен, камни и песок, с редкими пучками травы. Кстати, эта скудная растительность очень калорийна и животным её вполне хватает для еды. Как там живут люди, остаётся только догадываться.
Уже на подходе к трассе я увидел какие-то строения, но признаков жизни в них не заметил. Только когда я уже подошёл вплотную, выбежала собака, а за ней и дети. За домом оказалась дорога.
 |  |  |
 |  |
| Аличурская долина. | Озеро Чукуркуль. |
Когда я вышел на неё как раз появился «ЗИЛ». Я остановил его и попросил водителя взять с собой. Он сказал лезть в кузов, а сам вышел из машины и пошёл в дом, видимо, решить какой-то вопрос. На борту уже было два парня и три барана, как оказалось потом, баранами там были все. Один из парней вылез из кузова и сел за руль. Я не знаю, насколько у него нормально с головой, но он решил устроить мастер-класс. Разогнав «ЗИЛ» он на полном ходу съехал с трассы и стал разворачиваться по придорожной насыпи. Как летали в кузове бараны, мой рюкзак и я, надо было видеть. Я упал на дно и сильно ударился бедром, хорошо, что не сломал. Когда машина остановилась, из дома выбежал водитель, ругаясь на придурка за рулём. Водитель называл того парня сумасшедшим, в этом я с ним полностью согласился. Я решил, что на хер такие поездки, и вылез из кузова.
Вдалеке показалась китайская фура, поднимающая клубы пыли. Но почему-то она ехала стороной. Я задал этот вопрос подошедшему водителю, он сказал, что там проходит новая дорога, а здесь старая. К нам подошёл хозяин дома и позвал перекусить. Меня угостили пловом и чаем. После перекуса, я вернулся в кузов, и мы поехали по пыльной памирской дороге. Ехали недолго, так как «ЗИЛ» сворачивал с главной трассы где-то напротив Сасыкуля. Водитель мне пожелал всего хорошего и запылил по еле заметной грунтовке, а я пошёл дальше по «крыше мира».
 |
| Сасыкуль. |
Несмотря на солнце, сильнейший ветер продувал насквозь. Из-за его шума в ушах, не было слышно приближающиеся машины. Но я решил идти, так как трасса была прямая и просматривалась довольно далеко. Над озером Сасыкуль гуляло несколько пыльных вихрей, и в сочетании с окружающим пейзажем выглядело всё это как-то нереально. Мимо меня проехало несколько машин, забитых под самую крышу. Остановил уазик-буханка. Меня взяли за деньги до Мургаба. По пути заехали поесть в Аличур. Готовили там плохо. Меня бесплатно угостили выловленной в Аличуре рыбой. Когда поехали дальше, началась сильная пылевая буря, не было видно метров за двадцать. Перед Назайташем начался дождь, и стало облачно. Пейзаж не выглядел привлекательным. В Мургабе были уже под вечер.
Меня высадили на базаре, так как там стояли машины, едущие в Киргизию. Я подошёл к одному уазику и обратился к водителю с вопросом, как добраться до Оша. Оказалось, что добраться очень просто, платишь 70 сомони и едешь. Кубаныч, так звали водителя, набирал народ на следующее утро. Я согласился ехать до Сары-Таша за 50 сомони. Он потребовал залог 30, чтобы я не договаривался с кем-нибудь ещё.
К нам стали подходить ещё киргизы, почти все они были пьяны. Один стал даже как-то хамить мне. Остальные просто интересовались и пытались начать разговор за жизнь. Всё время рядом стоял знакомый водителя, который тоже хотел уехать в Сары-Таш. Он был трезв, и, послушав разговоры, позвал меня к себе в дом, переночевать. Меня накормили щами. Азис оказался нормальным человеком, мы долго говорили с ним о жизни и разном. Как оказалось, он раньше жил в Мургабе, а теперь переехал в Сары-Могол, что в Алайской долине. Здесь же он гостил у своей сестры. Но, как и все киргизы, Азис имел склонность к алкоголю и чуть позже он предложил мне пойти за спиртом. Пришлось идти на поиски. Он спросил у меня взаймы три сомони. Спирт был куплен в одном из местных шинков. Когда возвращались в дом, Азис «шифровался» от своей сестры и мне пришлось прятать бутылку под своей водолазкой. Пробравшись внутрь, кое-как развели спирт водой. Я выпил чисто символически, а Азис допил всё, остальное.
Наступило утро, 16 июня, в Мургабе выпал снег.
 |  |  |
| Мургаб. |
 |
| Родственники Азиза. |
Двое из пассажиров Кубаныча отказались ехать, и он собирался в Ош только через день. Я с Азисом пошёл за своими тридцатью сомони. Когда деньги были у меня, я решил поискать другую машину. Поиски длились не долго, на базаре уже стояло несколько таксистов. К одному я и записался пассажиром. В списке была семейная пара французов. Они ехали через Турцию, Иран, Туркменистан и далее в Китай. Я позвал их на чай к пригласившему нас чайханщику в расположенную рядом ошхону. Азис уже с утра где-то принял дозу, и пока мы с французами пили чай с баранками, он с хозяином ошхоны пил водку. Иностранцы оказались «цивилами», они даже не знали что такое кишлак. Женщина вела дневник, или была какой-то журналисткой. Пока водитель ездил за бензином, а мы чайковали (как говорят в Мургабе), наступил уже полдень. Мургаб разделён на две части: киргизскую и памирскую, последняя расположена на въезде со стороны Хорога.
Когда, наконец, всё было готово, тронулись в путь. Но, не успели проехать и пяти километров, как в машине заглох мотор. Водитель попытался отремонтировать его, но ничего не получалось и после очередной стометровки, пришлось возвращаться обратно в Мургаб. Как выяснилось, причина была в некачественной китайской детали, заменили её на старую советскую. Снова тронулись в путь, заглохли ещё ближе. Пассажиры, предлагавшие вернуться на базар, чтобы найти новую машину, теперь настаивали на этом. Двое из них уже пытались уехать утром, но попали в такую же ситуацию. На базаре мы пересели в ожидавшую клиентов машину Кубаныча. Состав уазика был интернациональным: таджик, русский, киргизы и двое французов. Кстати, как и в советские времена, интернациональным был мой родной язык. Один киргиз сказал, что отдаст за меня 20 сомони, чтобы я доехал до Оша. Эта попытка уехать из Мургаба оказалась удачной.
Кубаныч был бывшим погранцом. Он побывал почти во всех частях Памира. Кстати, утренний снег к обеду уже растаял, а вот на вершинах гор ещё лежал. Благодаря этому, скучный памирский пейзаж преобразился. Проехали самый высокий перевал бывшего СССР, Ак-Байтал высотой 4655 метров.
 |  |
Вскоре показалось самое большое высокогорное озеро бывшего Союза, Каракуль 3900 метров над уровнем моря. В одноимённом с ним посёлке заехали на пост, водитель собрал наши паспорта и отнёс на регистрацию. За Каракулем нас остановил питерский автостопщик, но при всём желании, места для него найти не представлялось возможным. Озеро объезжали довольно долго.
Когда стали подъезжать к долине Маркансу, начался сильный снегопад и ветер, видимость стала нулевой. В одном месте сель снёс небольшой участок дороги, объезжали его прямо по рытвинам и буграм обочины. Когда добрались до пограничного поста, старших там не было, они уехали за водой, а без них солдаты пропустить не могли. С противоположной стороны шлагбаума подъехал ещё один уазик. Снег всё продолжал сыпать, и это 16 июня! Я вышел в туалет, а так как было холодно, побежал. Когда вернулся, у меня началась сильная отдышка. Она была и у водителя, когда он пытался вручную завести остывший мотор. Стояли около часа. Но вот старшие вернулись, и, проверив наши паспорта, открыли шлагбаум. Наша машина упорно не хотела заводиться, пришлось делать это с помощью её коллеги. Попыток было несколько, и наконец, наш уазик завёлся. Прощай гостеприимный Таджикистан.
За постом начался спуск с перевала Кызыл-Арт. Вместо дороги было просто две колеи в снегу и камнях. Встретили застрявший на подъёме «Камаз». Солнце садилось, и пейзаж был просто незабываем. Снег уже не шёл. Засыпанные им горы освещали последние лучи опускающегося за горизонт солнца. Недалеко от дороги протекала красная Кызыл-Арт, среди белых холмов.
Уазик заглох, и пока водитель возился с мотором, я любовался этой красотой. Тронулись уже в полной темноте. На киргизской заставе нас ждал сюрприз, таможня ночью отказывалась работать. Водитель начал переговоры, а затем и торги. Долго всё это тянулось, но, в конце концов, они сторговались и нас пропустили. Но оказалось, что на заставе работало сразу несколько служб, и с наркоконтролем у Кубаныча договориться не получилось. Мой рюкзак проверяли в свете фонарика. Пообщавшись со мной, поняли, что взять нечего. Меня удивило то, что французов практически никто не тревожил. Даже ни разу не смотрели их рюкзаки, только паспорта. Видимо, я был больше похож на наркокурьера. После всех таможенных проверок и получения взяток нас отпустили и вот мы в Киргизии.
В Сары-Таше произошёл инцидент с французами. В машине кончился бензин, и пришлось отдавать остальную часть денег. Когда подошла очередь иностранных гостей, они наотрез отказались, объясняя это тем, что видели, как все отдавали только по 40 сомони и, что это и есть настоящая цена. На самом деле эти деньги были всего лишь залогом, который мы отдали Кубанычу перед поездкой. Я выполнял роль переводчика, и пытался всё объяснить, но француз наотрез отказывался слушать мои объяснения, требовал доказательств. А как тут докажешь? В общем, они оказались упрямыми и мелочными, чем разочаровали не только меня, но и всех остальных пассажиров. Оказывается, Кубаныч попадает так второй раз. Первый раз были немцы, но так как переводчика не было, то они оказались правы. Я подумал, случись такое в России, французов высадили бы прямо там же, а может ещё бы и отпинали. Есть в этом, конечно, и вина водителя, он должен был решить этот вопрос с ними ещё до отправки, тогда бы никаких споров не возникло. В общем, кое-как сошлись на сумме в 60 сомони. Французы надулись и всю дорогу с нами не общались. Хотя Анна (француженка) с водителем разговаривала.
Под утро опять кончился бензин. И водитель поехал на попутке в соседний кишлак за ним. У меня не хватило терпения, и я стал стопить. Остановился «Камаз». Меня взяли до Оша. Водитель с напарником отлично говорили по-русски, ехали весело. Уазик обогнал нас, когда мы остановились на завтрак. А мы его догнали за перевалом Чирчик, видимо, у них что-то ещё ломалось, или они останавливались в ошхоне. Последний раз Кубаныч обогнал «Камаз» уже на спуске.
Меня высадили в Оше около таможенного терминала. Водитель посадил меня на маршрутку, и я за пять сом доехал до базара. Это место я помнил из своей первой поездки.
Там я обменял таджикские деньги на сомы и тенге. Зашёл в инет-кафе. В одном скорость оказалась никакой, и я после пяти минут пустого ожидания собрался уходить. Но оказывается минимальная сумма 5 сом, объявление висело на стене при входе, пришлось отдать. В следующем, скорость в сети была хорошая, и оно оказалось более «цивильным». После просмотра корреспонденции, я пошёл на автовокзал.
Город Ош показался мне пыльным, жарким и грязным.
От автовокзала за шестьдесят сом я сел на маршрутку до Джелалабада. Дальше я ехал с семейной парой на «Москвиче», они провезли меня километров двадцать. С парнем на «Матизе», я доехал до Кочкор-Ата. Оттуда уже который год я не мог долго уехать. Остановился микроавтобус «Мерседес». В нём везли всякое разное под заказ из Оша в Бишкек. По пути набирали ещё заказов. В одном кишлаке взяли сливы, пока грузили, попробовали их на вкус. Началась буря. Над Ферганской долиной сверкали молнии, дул сильнейший ветер, неся клубы пыли, и шёл дождь. Я доехал до Кюрп-Сайского водохранилища, где и решил заночевать, так как был уже вечер. Спустившись на берег, я искупался в прохладной воде, смыл с себя накопившуюся усталость и пыль дорог. Лёг спать в палатке.
Утром собрал рюкзак и пошёл на трассу. Вскоре остановился «Камаз», и меня подвезли до ошхоны в ближайшем кишлаке, где останавливается много фур. Позавтракав лепёшкой и чаем, я пошёл напрашиваться в попутчики. Но мест нигде не было. Остановился «Камаз», вышедший водитель поинтересовался у меня, берут или нет, и пошёл в ошхону. А я продолжал стопить. Через некоторое время он вернулся и когда его «Камаз» стал отъезжать, я без надежды поднял руку. И он остановил! Я сел в кабину, а рюкзак поехал в компании помидор, в контейнере. Овощи ехали из Узбекистана в Казахстан, а дальше может быть и в Россию. Напарником водителя был парень 23 лет, его отцу принадлежала машина на которой они ехали.
Дорога петляла по берегу водохранилища, и надо было ехать осторожнее, чтобы не слететь с трассы. На одном из поворотов встретилась торчавшая в кювете машина. Водитель Абдуали, много бывал в России и отлично говорил по-русски. Он сказал, что полбутылки водки с утра уже выпил, чтобы ехалось веселее. На каждом посту за перегруз водитель платил определённую сумму и ехал дальше. Деньги нужны всем.
За Кара-Кулем остановились в ошхоне попить жармы, это национальный напиток из смеси айрана с кукурузной мукой. Меня хватило только на половину дозы, а вот оригинальные местные лепёшки оказались очень вкусными. Уже подъезжая к началу Токтогульского водохранилища, мы остановились, переложить мой рюкзак в кабину. Вдоль дороги были проложены огромные трубы, снабжавшие поля водой из Нарына. Из открытых кранов била вода, я искупался в этих брызгах. Из ящиков достали несколько помидор.
Выше по течению Нарына, Россия и Казахстан, строят ещё одну плотину, как она называется уже не помню.
Объехав водохранилище, мы въехали в ущелье Чычкана.
Там было пасмурно, и шёл дождь. Пообедали и начали подъём на перевал Ала-Бель. Ущелье очень зелёное, вокруг растут тянь-шаньские ели. Вдоль дороги продают много мёда. Река Чычкан очень быстрая и красивая. У «Камаза» пробило колесо, поменяли. Через несколько километров это повторилось. Пока киргизы меняли камеру, я сделал несколько кадров окрестных гор.
 |  |  |
 |  |  |
| Ущелье Чычкана. |
Ала-Бель-красивый перевал. Вокруг раскинулись огромные альпийские луга. На зелёных холмах местами ещё лежал снег. А так как был закат, то лучи опускающегося солнца добавляли в окружающий пейзаж тёплые нежные оттенки. Там пасутся огромные стада лошадей, овец и коров. Среди зелёной травы горели рыжие островки каких-то диких цветов. Перевал сложен зимой, из-за затяжных спусков и подъёмов.
 |  |  |
 |
| Перевал Алабель. |
В этом году я всё таки увидел Ала-Бель, а вот Тёо-Ашуу опять проехал ночью.
Постепенно спустились в Сусамырскую долину, самое холодное место в Киргизии. Она очень широкая, окружённая высокими горными хребтами и лежит на большой высоте. Последние лучи уходящего солнца, и наступающие сумерки делали местную природу какой-то необычной. На ужин мы остановились в «Париже». Когда выехали, было уже темно, и не надеясь увидеть перевал, я залез на спальник вздремнуть. Тоннель под Тёо-Ашуу ремонтировали, и поэтому движение в дневное время было ограниченно, ехать разрешалось либо утром, либо вечером. Я проснулся, когда проезжали тоннель. Внутри было столько дыма, что если там остановиться, вполне можно задохнуться. Даже в кабине стало резать глаза. Пока я спал, колесо меняли ещё три раза, на подъёме. С Тёо-Ашуу спускались быстро, но перед Сосновкой снова пробило колесо. Пока меняли, рассвело. Вот так просто, задача с ночёвкой решилась сама по себе. Меня высадили на развилке в Кара-Балте.
Сначала я хотел въезжать в Казахстан через Степное, но, пообщавшись с местными, решил поехать через Мерке. Из Кара-Балты сел на маршрутку в Чальдовар, едущую до таможни. Границу перешёл без проблем, даже рюкзак не смотрели, и не было собак. Сразу за границей село кончается, и надеяться уехать бесплатно не имеет смысла. Я остановил какую-то машину и за двести тенге поехал в Мерке. Километрах в двадцати от посёлка есть развилка, туда я добрался на следующей машине. После получасового ожидания меня забрали таджики из Чимкента, ехавшие в Кустанай. Довезли они меня до Чу. Места в кабине было мало, а водитель ехал всю ночь и хотел поспать, поэтому меня оставили там. После недолгого ожидания меня подобрал местный парень. Когда уже ехали, он сказал следующее: «Давай я тебя отвезу к себе, будешь у меня работать пару месяцев, строить дом». Мне предложение не понравилось, я даже не понял, шутка ли это. Было неприятно. Он забрал около школы свою подругу и уже в её присутствии начал предлагать тоже самое, и учить меня жизни, угрожая подбросить конопли, и сдать, кому следует. Короче, высадил он меня на развилке и уехал. После этой поездки осадок остался неприятный.
Стоял я долго. Я думаю в этих местах человек с рюкзаком, как я, воспринимается сборщиком конопли, и рисковать, взяв такого, никто не хочет. Я чувствовал, что отсюда надо валить и быстрее.
И вот останавливается какая-то иномарка, в ней сидят двое. Один показывает удостоверение и просит предъявить паспорт. Посмотрев, забирает его и предлагает сесть в машину. Один был точно ментом, так как в салоне висел китель. В мой адрес начинают поступать угрозы. Буквально это звучало так: «Хочешь, мы тебя закроем? Если нет, говори, сколько у тебя денег, что в рюкзаке? Сейчас отвезём в отдел и при понятых посмотрим твой рюкзак».
Машина возвращалась в город. Вот тут мне действительно стало страшно, я понял, что попал. Нас обогнала машина с российскими номерами. Ментовские суки, моментально достали жезл и стали её тормозить. Оказалось, что водитель, якобы проехал на красный свет. Посадив его рядом со мной, они вернулись назад, чтобы показать светофор, и спросили меня, видел ли я момент нарушения. Я сказал, что мне не до этого. Они удивились такому ответу. Но всё равно взяли с водителя какую-то сумму денег.
Отпустив россиянина, поехали дальше. В разговоре про деньги, я сказал, что у меня осталось только триста российских рублей. Поняв, что взять с меня нечего, мне стали угрожать отвезти в рабство на плантации конопли и поехали за город. Тогда я им предложил взять что-нибудь из моего рюкзака, но суки говорили, что деньги и вещи им не нужны, им нужен я. Мне пришла в голову мысль крутануть руль, тем более что ехали быстро, а дальше уж кому повезёт больше. Тогда они действительно рисковали, но, наверное, им эта мысль в голову не приходила. В какой-то момент я понял, что эти суки, всё-таки возьмут или деньги, или вещи. Так и вышло. Выехав за город, они вышли из машины, и я вместе с ними. Стали смотреть содержимое моего рюкзака. Им понравилась моя палатка и фотоплёнки (надо было сказать, что отснятые). Остальное брать не стали, даже великодушно оставили мне деньги. Когда их машина скрылась, я пошёл пешком подальше от этого места.
Было очень жарко, всё-таки степь. Уже пройдя несколько километров, мне удалось остановить маршрутку. Когда я сел в машину, то снова услышал от одного казаха предложение работать у него пастухом. Меня задолбали эти тупые предложения! Честно, я невзлюбил казахов. Хотя я не отрицаю, что есть хорошие люди, но в тех краях их, видимо, очень мало. Лучше проезжать Чу не останавливаясь там. Довезли меня до развилки перед Бирликом. Там, практически сразу, остановился автобус с узбеками, ехавшими на работу в Астану. Я поехал с ними за деньги. В автобусе я тупо смотрел какое-то кино, в салоне был телевизор. До самого Балхаша за окном выжженные солнцем степи. Озёрную гладь видно с дороги, и она тянется до одноимённого с озером города. По пути было несколько постов, меня не отличали от узбеков, а так, я думаю, нашли бы до чего докопаться, увидев российский паспорт. В автобусе главной была женщина, организаторша рейса. Я спросил у неё доехать до Астаны за 300 рублей. Сначала она отказывалась, но потом согласилась и даже хотела вернуть сотню, но я не взял. Как я понял, эта женщина боялась меня. Она даже спросила, не сбежал ли я откуда. Всю ночь я спал, периодически просыпаясь и меняя позу, чтобы тело совсем не затекло. Несмотря на то, что в автобусе были занавешены все шторы, и дверь оставалась открытой, воздух в салоне был довольно горячим.
Утром подъехали к Астане. Меня высадили на окружной трассе. Я пошёл пешком, наслаждаясь утренней прохладой. Там степь уже напоминала наши поля.
Окружная Астаны новая, и машины пролетали по ней на большой скорости. Надежда застопить кого-нибудь становилась всё меньше.
 |  |
| Окружная Астаны. |
Но неожиданно остановился микроавтобус, пролетевший сначала мимо. Мне повезло, в нём ехали двое киргизов в Россию, через Троицк. Люди они оказались хорошие и интересные. Я поинтересовался по поводу шуток казахов о рабстве, оказалось, что это вполне реально и много таких «чайников», как я, работают у них.
Дальше дорога была в процессе строительства. На ней пробили колесо. Пока разговаривали с водителем, проскочили поворот в Жаксы и поехали через Есиль. Но дорога там оказалась тоже нормальной, и до Кустаная доехали без проблем. Водитель был гражданином России, он долго жил на Сахалине и в Японии, работал на флоте. Напарником был его дядя, полковник погранвойск в отставке. Таможню мы прошли без особых проблем. На казахской границе мой рюкзак просмотрели, а на российской просветили. Как обычно, казахи оказались хамами. Я был безумно счастлив, прощаясь с Казахстаном.
По моей просьбе меня высадили на мосту через реку Уй.
Как же там много комаров!!! У нас в Пензе, конечно, много, но не так. Искупавшись, я пошёл искать место для ночлега. Нашёл его в кустах недалеко от дороги. Мне очень не хватало палатки. Всю ночь комары грызли моё лицо, несмотря на то, что я полностью залез в спальник. К тому же началась сильная гроза, пришлось накрыться ковриком и наблюдать всполохи молний.
Ещё в сумерках я пошёл на дорогу, так как спокойно спать не получалось. Мне остановил «Запорожец» с четырьмя парнями, ещё не ложившимися спать. Они решили подвезти меня немного. Машина была «зверь». Меня угостили пивом и между делом обогнали иномарку. Я думал, что вот-вот и взлетим. Но всё обошлось.
Дальше мне остановил «Камаз». Водитель частенько подвозил таких, как я. Предлагал мне денег, беспокоясь о моём финансовом положении. Пока ехали, он рассказал о местных достопримечательностях. Подтвердил реальность попасть в рабство в Казахстане. Остался я на окружной Челябинска, уже на выезде в сторону Уфы.
Дальше остановился парень на «Газеле», ехавший в Саранск. Перевал через Уральские горы я так и не заметил, но места там красивые. Особенно запомнились озёра и реки. Чем-то напоминает горный Крым. Ехали весь день, ночью спали. В два часа следующего дня были в Саранске. На автобусе я доехал до Рузаевки, а оттуда на электричке до Пензы.
